Памятник "Первому русскому плавателю вокруг света адмиралу Ивану Федоровичу Крузенштерну", как написано на пьедестале, поставлен так, будто он вырастает из самой Невы. Скульптуру создавал И.Н. Шредер, а И.А. Монигетти, будучи архитектором, а не скульптором, исполнил пьедестал.
Среди петербургских монументов памятник Крузенштерну — один из самых одухотворенных. Посмотрите на бронзового адмирала повнимательней, и вы изумитесь глубочайшему такту ваятеля. Возникает ощущение, что вы пришли не к великому, отважному путешественнику, отдаленному от нас временем и славой, а встретились с мудрым, мягким, даже застенчивым человеком, не по возрасту стройным и легким. И ни адмиральский мундир, ни кортик на поясе, ни высота пьедестала не делают его торжественным, отчужденным от людей, приходящих к нему. И невольно вспоминаются впечатляющие факты.
Иван (Адам) Федорович Крузенштерн (1770-1846 гг.) — командир корабля «Надежда», совершившего кругосветное путешествие, вернулся через три года в родной Кронштадт, и ни один член экипажа за это время не только не умер, не погиб, но даже не пострадал от болезней. Сыщите подобное в истории кругосветных путешествий! Но, может быть, это счастливая случайность? Да, у нее есть имя — Иван Федорович Крузенштерн.
Ни один житель из открываемых и исследуемых земель от команды "Надежды" не пострадал. А сами матросы в эпоху торжества офицерских зуботычин не услышали от своего командира ни одного оскорбительного, грубого слова. Гуманное отношение к матросам, забота об их физическом и моральном здоровье всегда была отличительным свойством Ивана Федоровича.
Много лет спустя, 21 января 1839 года, когда отмечалось пятидесятилетие морской службы Крузенштерна, из далекого далека в Петербург пешком пришел восьмидесятидвухлетний старик Клим Григорьев и еще двое оставшихся в живых матросов "Надежды", чтобы выразить свое почтение адмиралу.
В его приказах по кораблю можно найти множество до сих пор современных, научно продуманных мер по сохранению здоровья людей, по организации отдыха экипажа, системе питания. Один из его приказов завершается словами: "Я со своей стороны, за первый и важнейший долг почту быть неусыпным в стараниях моих, касающихся до сохранения здоровья команды. Не сомневаюсь, будут следовать и все офицеры сему приказу".
Крузенштерн исправил великое множество ошибок, которые существовали даже на лучших картах того времени. Нанес географическое положение островов, островков, скал, подводных камней Тихого океана. И трудно даже представить, какое огромное количество мореплавателей обязано жизнью русскому ученому.
А вот деталь, свидетельствующая о политических взглядах Крузенштерна. За несколько лет до восстания декабристов он высказал мысль о необходимости немедленного освобождения крестьян от крепостной зависимости.
И еще одна примечательная подробность из жизни совсем молодого Крузенштерна. В период союзнических отношений между Англией и Россией он служил по приказу Российского адмиралтейства на английском фрегате, проявив при этом чудеса храбрости. Через некоторое время в Лондоне английский чиновник вручил ему замечательный пакет. За участие в захвате неприятельских кораблей Крузенштерну полагалась известная доля призовых денег.
"Благодарю за честь, сэр, — сказал молодой офицер, — но денег этих не возьму. Прошу вас раздать их команде фрегата "Тетис", на котором имел удовольствие я плавать в вест-индских водах". Чиновник с удивлением посмотрел на русского моряка: "Здесь сто фунтов стерлингов. Это очень значительная сумма, — и добавил: — Вы, должно быть, очень богаты". — "Нет, сэр, — ответил Крузенштерн, — мои средства весьма скромны. Однако полагаю, что награда эта по праву принадлежит храбрым вашим матросам, которые были моими товарищами по плаванию". Недоуменно пожав плечами, чиновник пообещал передать деньги по назначению.
А уже в зрелом возрасте Крузенштерн отказывается от полной Демидовской премии за титанические гидрографические труды в пользу других авторов.
И, наконец, знаменательный отрывок из первой биографии великого мореплавателя, написанной В.В. Веселаго: "Сам слышал от покойного Ивана Федоровича, как ему (тогдашнему ученику Морского Корпуса), чтобы не замерзнуть в спальне, приходилось затыкать подушками разбитые стекла... Прилежание и благонравие воспитанников поддерживалось преимущественно розгами, и приемы этого педагогического лекарства прописывались иногда в ужасающих размерах. И в этой-то страшной среде рос и образовался тот замечательный педагог, который, сделавшись сам директором корпуса, своими гуманными взглядами и отеческим обращением с воспитанниками на полстолетия опередил свое время".
Стоит вечно молодой адмирал Крузенштерн напротив училища, в котором учился, которым потом руководил и вывел к всемирной славе. И что очень важно: поставлен он здесь 6 ноября 1873 года не по высочайшему повелению императора, а по высочайшему повелению народа, и, прежде всего, на матросские пятаки и офицерские рубли.
