Это массивное здание возле Синего моста через Мойку, ограничивающее Исаакиевскую площадь с юга, с полным правом отнесено к выдающимся памятникам архитектуры и истории. Даже в блистательном Санкт-Петербурге не многие дома могут сравниться с ним красотой и своеобразием интерьеров, их сохранностью, обилием ярких имен и событий в своей биографии.
Первое крупное произведение молодого тогда зодчего Андрея Штакеншнейдера знаменовало приход в градостроительную практику русской столицы талантливого и необычайно плодовитого мастера. За 30 с лишним лет неустанных трудов А.И. Штакеншнейдер (1802-1865 гг.) украсил Санкт-Петербург, его окрестности и другие города многочисленными постройками и новыми залами в императорских резиденциях, великокняжескими дворцами, особняками знати и богачей, храмами, дачами...
Андрей Иванович, внук переселившегося в Россию немца-кожевника, сын мельника, говорил по-русски с неистребимым акцентом, но все свои таланты, все силы без остатка отдал России. "Архитектор Высочайшего Двора", академик и профессор архитектуры, воспитатель целой плеяды учеников, он стал одним из немногих людей, которые определили облик Северной Пальмиры и пути развития русского зодчества в середине ХIХ века.
В творчестве Штакеншнейдера и ряда его современников утвердился новый архитектурный стиль, пришедший на смену классицизму: эклектизм или эклектика, более поздний термин — историзм. Суть его состоит в отсутствии жестких канонов, ограниченного набора форм и приемов творчества. Напротив, эклектика предполагает использование колоссального богатства идей, накопленных за долгую созидательную деятельность человечества, и новых возможностей, открывшихся благодаря использованию материалов и конструкций, ранее не существовавших или широко не применявшихся. Автор получил возможность выбирать из этого бездонного кладезя то, что наилучшим образом отвечало интересам заказчика и творческому замыслу. (Само понятие "эклектика" происходит от греческого слова "эклегейн" — выбирать). Но принципом нового стиля в период его подъема был не просто выбор, а "умный выбор". Мерилом служили эрудиция, фантазия и вкус. Неограниченность диапазона приводила к неожиданным, но органичным эстетическим эффектам, к гармонии разнородных элементов.
Другая важная черта эклектики — соответствие здания и его помещений заданной им функции, единство формы и содержания.
А.И. Штакеншнейдер и его единомышленники каждый раз искали оптимальные композиционные и конструктивные решения, заботясь не только о красоте и разнообразии планировки, декора, материалов, но в первую очередь о людях, об их физическом и эмоциональном комфорте. Благодаря этому архитектура стала более гуманной, приспособленной к человеческим потребностям.
Итак, в 1845 году великая княгиня получила, наконец, бесценный отцовский подарок и со своим семейством, с многочисленной челядью вселилась во дворец, которому специальным указом императора было присвоено название "Мариинский".
В столице появился новый центр великосветской жизни. Здесь часто бывали члены разветвленной августейшей фамилии, а Николай I, по свидетельству Анатолия Кони, "каждый день в определенные часы медленной и величавой походкой" шествовал из Зимнего в Мариинский, чтобы повидаться с любимым чадом и первым внуком, которого в честь деда назвали Николаем.
При "малом" великокняжеском дворе служили высокородные аристократы: шталмейстер граф Матвей Виельгорский, фрейлина графиня Толстая, адъютанты князь Барятинский и князь Багратион. Приемы, балы, маскарады, концерты, спектакли в Мариинском посещала вся петербургская знать. Герцог Лейхтенбергский любил находиться в обществе ученых, Мария Николаевна окружила себя деятелями искусства. Ее приглашения постоянно получали писатели Петр Вяземский, Василий Жуковский, Владимир Одоевский, ректор Университета Петр Плетнев, архитектор Андрей Штакеншнейдер, художники, актеры, певцы, музыканты, композиторы. Виртуозно играл на изумительной виолончели работы Страдивари Матвей Виельгорский, Владимир Соллогуб для дворцовой постановки сочинил комедию "Чиновник".
Разумеется, хозяева дворца занимались не только увеселениями, радостями и заботами семьи. Они оба играли заметную роль в государственной жизни Российской империи.
Герцог Максимилиан-Евгений-Иосиф-Наполеон Лейхтенбергский (1817-1852 гг.) был необычной фигурой среди Романовых. Его отец Евгений Богарне, питомец и сподвижник Наполеона Бонапарта, женился на дочери баварского короля и основал герцогство, получил титул королевского высочества.
Мать Макса Амалия-Августа считалась одной из самых просвещенных женщин Европы и дала детям блестящее образование. Максимилиан служил в баварской армии, командовал кавалерийским полком. В 1837 году король направил его в Россию с военно-дипломатической миссией — присутствовать на больших кавалерийских маневрах. Принц был представлен императорской семье, произвел благоприятное впечатление.
Максимилиан и Мария понравились друг другу с первого взгляда. Причем ей сразу пришла мысль о замужестве. Она ни в коем случае не хотела разделить обычную судьбу невест царствующего дома, которым приходилось покидать Родину и менять веру. Мария надеялась с помощью родителей уговорить Макса принять русское подданство. Так и получилось. Через год герцог снова приехал в Россию. 5 декабря произошло обручение, 2 июня 1839-го венчание. Максимилиан согласился жить в Петербурге, служить в русской армии, крестить и воспитывать детей в православной вере.
Счастливый отец невесты осыпал зятя монаршими милостями. Максимилиан был награжден почти всеми русскими и польскими орденами, получил титул императорского высочества, звание генерал-майора, назначения шефом лейб-гвардии Гусарского полка, почетным членом Академии наук. Позже он командовал 1-й легкокавалерийской дивизией, стал главнозаведующим корпуса горных инженеров, президентом Академии художеств. А неофициально Николай Павлович объявил баварца своим пятым сыном.
Для царедворцев стала неожиданностью склонность герцога к ученым занятиям. Он глубоко интересовался гальванопластикой, электрохимической металлургией, минералогией. Максимилиан организовал в Зимнем дворце лабораторию, затем перенес ее в Штаб гвардии и проводил там эксперименты. Научные достижения этого "залетевшего орла" высоко ценил академик Борис Якоби и считал, что его работы "составили эпоху в гальванопластике". Кроме того, герцог собрал уникальную коллекцию минералов, добился пересмотра устава Горного института для улучшения учебного процесса, обследовал горные заводы Урала и представил царю отчет об их состоянии.
Его высочество проявил также недюжинные способности предпринимателя. Он основал за Обводным каналом, недалеко от Балтийского вокзала, завод, где изготавливали методом электролиза бронзовые и мельхиоровые отливки с золочением. Завод выполнил заказ на литье почти всей скульптуры для арочных сводов и барабана купола Исаакиевского собора. Там же построены первые российские паровозы для Царскосельской и Варшавской железных дорог. Заводская улица, на которой поныне сохранились корпуса этого предприятия, до 1917 года называлась Лейхтенбергской. Не забывал Максимилиан и об интересах семьи. Он продал часть своих итальянских владений, на вырученные деньги приобрел имение в Тамбовской губернии и сделал его высокодоходным.
Максимилиан оставил о себе добрую память и как благотворитель. Он принял попечительство над созданным в 1846 году "Обществом посещения бедных" и развил в нем кипучую деятельность. Общество за счет пожертвований собрало солидный капитал, на эти средства купило квартиры для бедных, организовало мастерские по изготовлению кустарных изделий и магазины по их продаже. В бывшем Максимилиановском переулке на углу Вознесенского проспекта возникла первая в Европе бесплатная лечебница для приходящих бедняков — прообраз нынешних поликлиник. Она по сей день называется Максимилиановской.
Великая княгиня Мария Николаевна (1819-1876 гг.) тоже не только блистала на великосветских балах, но занималась общественной, затем и государственной деятельностью. Еще до замужества, с 1835 года, она стала действительным членом Патриотического общества, устраивала заседания его совета в своих апартаментах в Зимнем дворце. Общество учредило воскресные школы, где обучали девочек различным профессиям. Затем в ведение великой княгини перешел Патриотический институт благородных девиц. По указу Николая I от 5 ноября 1852 года его дочь заменила умершего супруга на посту президента Академии художеств и ревностно руководила ею до самой кончины. Она учредила класс православного иконописания, выхлопотала средства на создание музея древнерусского искусства, ввела новый устав Академии, по которому было расширено преподавание общеобразовательных дисциплин, "чтобы поднять уровень общего развития и образования русских художников и дать им возможность сравниться во многом с их иностранными собратьями". Разрешение императора отправлять выпускников академии за границу для совершенствования в искусстве — тоже ее заслуга.
Мария Николаевна не удовлетворилась теми средствами, которые по ее ходатайствам выделял император на содержание Академии, Многое было сделано на ее личные средства. Каждый год она пополняла библиотеку и музей своими дарами, передала для поддержки нуждающихся учеников положенные ей как президенту "столовые суммы", расходовала по тысяче рублей ежегодно на премии за лучшие экспонаты академических выставок. Приняв звание председательницы Общества поощрения художеств, великая княгиня сначала отвела ему несколько комнат в собственном дворце, затем добилась пожалования Обществу дома на Большой Морской улице, подарила ему свою художественную библиотеку и много ценных предметов для музея. При школе рисования для мануфактурного производства она тоже создала на свои средства библиотеку, музей и мастерские.
Максимилиан и Мария руководили Академией, а в известной мере и государственной политикой в области искусства, с полным знанием дела. Они были художественно одаренными натурами, с детства умело рисовали и писали красками, тонко разбирались в живописи, прославились как выдающиеся собиратели и меценаты. Герцог владел картинной галереей в Мюнхене, собранной его отцом. Галерея обладала полотнами Рафаэля, Беллини, Ван Дейка, Веласкеса, Мурильо и других великих мастеров, Большинство этих шедевров перекочевало в Мариинский дворец.
В России Максимилиан пополнил коллекцию произведениями Айвазовского, Брюллова, Неффа, покровительствовал их авторам. Мария Николаевна проявила безупречный вкус, украсив стены дворца первоклассными работами итальянских, немецких, французских, голландских и русских живописцев. К этому следует добавить семейные реликвии, драгоценности императрицы Жозефины и Марии Николаевны из ее роскошного приданого, коллекции оружия Наполеона Бонапарта и Евгения Богарне... Так стараниями супругов было создано богатейшее художественное собрание.
Не меньше, чем роскошным дворцом у Синего моста, современники восхищались его хозяевами. "Герцог Лейхтенбергский был не только одним из красивейших мужчин в Европе, но также одним из просвещенных и образованнейших принцев... Мне не приходилось встретить человека с таким обширным и точным чутьем всего благородного и прекрасного" (Владимир Соллогуб). "Это была, несомненно, богатая и щедро одаренная натура, соединявшая с поразительной красотой тонкий ум, приветливый характер и превосходное сердце..." (Анна Тютчева о великой княгине). Марией восхищалась и ее сестра Ольга: "Ее особого рода красота соединяла строгость классического лица и необычайную мимику. Лоб, нос, рот были абсолютно правильны, плечи и грудь прекрасно развиты, талия так тонка, что ее мог обвить обруч ее греческой прически. Понятие о красоте было для нее врожденным, ее влекло к прекрасному".
У герцога и великой княгини было шесть детей (не считая, девочки, умершей в младенчестве). Родители серьезно и продуманно заботились об их воспитании и образовании, растили в сердечной, но и в типично романовской спартанской атмосфере. Их старший сын Николай Максимилианович вспоминал: "Нас далеко не нежили... Комнаты, в особенности спальня, были холодные (10-12 градусов). Спали мы всегда на походных кроватях, летом на тюфяках, набитых сеном, и покрывались лишь одним пикейным одеялом". Николай I лично следил, чтобы его внуки регулярно занимались гимнастикой, имели офицерскую выправку, строевую подготовку, безупречно владели ружейными приемами. "Фрунт" они осваивали под руководством "дядек" — отставных унтер-офицеров. Зато для их обучения приглашали лучших преподавателей, профессоров Университета. В особенности для Николая, который унаследовал от отца тягу к наукам. Второй сын, Сергей, увлекался живописью и музыкой, поэтому его образованием ведал художник К. фон Липгарт. Мемуаристы отмечали, что дети герцога и великой княгини получили хорошее воспитание и образование.
Казалось бы, безмятежное счастье должно было навсегда поселиться в этом "волшебном замке", как назвала дворец у Синего моста Анна Тютчева. Но она же поведала в воспоминаниях и в дневнике, что взаимная любовь Марии и Максимилиана не гарантировала супружеской верности и семейного согласия. Основной причиной их разлада, по ее мнению, была разлагающая атмосфера большого света, когда амурные похождения не порицались в общественном мнении, а, напротив, считались, чуть ли не доблестью. Этой атмосферой заразилась и необычайно привлекательная и гармоничная пара, которой все любовались. Но если интрижки герцога, видимо, носили легкий характер, то связь великой княгини с графом Григорием Строгановым оказалась глубокой. Некоторые мемуаристы и исследователи даже полагают, что настоящий отец младших детей Лейхтенбергского на самом деле Строганов.
Герцог Максимилиан умер очень рано — сильно простудился во время инспектирования горных заводов Урала, заболел и не смог выздороветь. Он скончался в ночь на 20 октября 1852 года в Мариинском дворце. Через два года его вдова вступила в морганатический брак с Григорием Александровичем Строгановым (1823-1878 гг.) в тайне от родителей. В семье Романовых и в свете были уверены, что Николай I никогда не согласился бы на официальный союз дочери с одним из своих подданных, пусть даже весьма родовитым. Хуже того: Марии грозило заточение в монастырь, а графу — ссылка на Кавказ. Ничего не изменилось и после смерти Николая Павловича в 1856 году: против признания брака восстала вдовствующая императрица, ее поддержали многие Романовы. Новый государь Александр II сочувствовал сестре, но пойти против воли матери не решился.
Не сумев преодолеть династические предрассудки, Мария Николаевна с мужем и детьми стала все чаще уезжать за границу. Впрочем, светские и государственные обязанности время от времени призывали ее в Петербург. Здесь, в собственном дворце она и умерла после долгой и тяжелой болезни 9 февраля 1876 года.
Мариинский дворец унаследовали потомки герцога и великой княгини. Но их дочери Мария и Евгения к тому времени вышли замуж и выпорхнули из родительского гнезда. Николай Максимилианович, выдающийся ученый и военачальник, по семейным обстоятельствам поселился за границей. Сергей погиб на войне за освобождение Болгарии от османского ига 24 августа 1877 года. Это была первая смерть в бою в семействе Романовых. Во дворце остались двое младших, Евгений и Георгий со своими семьями. Но они умели только транжирить наследство, не могли содержать огромное здание, и вынуждены были его продать в казну за три миллиона рублей.
14 июля 1884 года Александр Ш подписал указ, которым Мариинский дворец объявлялся резиденцией Государственного совета, Государственной канцелярии, Комитета министров и Канцелярии по принятию прошений на высочайшее имя. Под руководством архитектора Л.Л. Петерсена здание, сохранившее прежнее название, заново меблировали и оборудовали.
11 февраля 1885 года состоялось торжественное освящение дворца как центра российской государственности. На церемонии присутствовала вся августейшая фамилия во главе с императором.
Обстановку, царившую в те времена во дворце, ярко обрисовал В.Д. Набоков, отец знаменитого писателя, служивший в Государственной канцелярии, впоследствии член ЦК партии кадетов: "Тогда Мариинский дворец был святилищем высшей бюрократии... В великолепных залах дворца, устланных бархатными коврами, обвешанных тяжелыми драпировками, уставленных золоченой мебелью, бесшумно двигались необыкновенно статные камер-лакеи в расшитых ли
